Таинства

Какие же вспомоществующие средства предлагает Церковь? То, что принес нам Христос Своей Жертвой – это действительно благо, переоценить которое невозможно. Я говорю о церковных таинствах. Это действительно дары Духа Святого, которые человек может просто получить (не заработать), но только при каком условии – искренней веры и благоговения перед Богом, понимания своего недостоинства.

Основное условие принятия любого таинства – степенью полезности и достоинства принятия таинства служит степень осознания человеком своего недостоинства, и отсюда – чувства покаяния, сокрушения и благоговения перед Богом. И мерой осознания недостоинства мы получаем меру благодати Божией. Это – квинтэссенция святоотеческого учения.

Что же такое таинства? Мистерии (греч.) – может по-разному переводиться. Или как то, что скрыто от профанов, куда допускаются только посвященные.

Например, в Др.Греции уже были различные мистерии, например, Элевсинские мистерии. Это всюду – и в дохристианскую, и в постхристианскую, и в новую эру. С чем они были сопряжены? Основной момент здесь – это тайна от непосвященных. То, что происходит в нашем кругу, не д.быть известно другим, никому. Мистерии характеризовались именно закрытостью от всех других. Причины этому были. Те сообщения, которые мы находим в истории, свидетельствуют, что там происходили мистические вещи – на многих мистериях – общение с духами, а с какими духами – м.было понять из последствий, которые проистекали из последующего поведения этих людей.

Христианские таинства тоже называются «мистерио», но называются так совсем по др.причине.

1. Они так называются не потому, что мы их скрываем от мира. Напротив, мы готовы объяснить всему миру, что в них есть, мы ничего не скрываем. Мистерии называются так потому, что здесь человек может таинственно, т.е.незримо приобщиться Духу Божию.

То, что он действительно это может – об этом свидетельствует колоссальный опыт всей христианской истории. Это переживают совсем не только святые, а способен пережить каждый христианин, каждый из нас – если только он приступает к таинству действительно с осознанием своего недостоинства, своей греховности, со смирением.

Это одно из принципиальных различий между языческим пониманием мистерий и христианским пониманием таинства.

2. Второе различие принципиального характера. Чем характеризуются те действия, которые совершаются на этих мистериях, чем характеризуется вера языческая в возможность сопричастия человека тому миру? – Тем, что христианство осудило с самого начала самым решительным образом. Но, забегая вперед, скажу, что мы решительно это приняли и не отступим во веки веков.

Речь идет о том, что языческое понимание полезного общения с тем миром, получение даров того мира (или божественных даров) характеризуется тем, что нужно соблюсти все внешние условия совершения этих действий. Первостепенное и основное внимание обращается на это, на сам факт совершения чего-то, и при этом, насколько возможно – правильное совершение. Но важен именно сам факт совершения. При этом оч.редко когда мы находим (но и тогда это является второстепенным, не обращается на это никакого внимания) указания на внутреннее, духовное состояние человека. Вера, кстати, всюду присутствует – во всех шаманских, колдовских культах и т.д.

Вот какой случай описывает в журнале «Вокруг света» один из английских миссионеров. В каком-то африканском племени долго не было дождя. Люди стали взвывать уже, что делать, кошмар – и стали обращаться к своему шаману. Шаман берет маленького ребенка (3-4-5 лет, может, я не помню, почти младенца), сажает под дерево, нижний сук которого над ребенком, но выше, на высоте человеч.роста. И что начинает делать шаман – сначала медленно, потом все быстрее начинает носиться вокруг этого дерева, наконец, уже в дикой экстатической пляске. И наконец, когда экстаз достигает своего апогея – он подскакивает к ребенку и ломает над ним сук. И ребенок становится мертвым! Буквально тут же налетают шквалы ветра и начинается страшный дождь.

Таких фактов оч.много, о подобных же фактах сообщают миссионеры в наших северных народах (в Сибири, на Дальнем востоке, на Аляске). Или почитайте кн. митрополита Нестора (Анисимова) «Моя Камчатка». Книжка – просто не оторвешься. Он скончался где-то в 40-х или 50-х гг. ХХ в. У митр.Иннокентия (Вениаминова) тоже много найдем интересных фактов.

Итак, есть действительно связь между определенными внешними действиями и природным и человеческим миром. Это бесспорно, потому что есть множество фактов. В науке та теория верна, которая объясняет факты. Теория же, которая пытается изменить сами факты, всегда оказывается ложной. И мы должны дать ту теорию, которая д.верно, надлежащим образом объяснить эти факты. В данном случае связь совершенно очевидная и определенная.

Что мы видим – он ломает сук – и погибает ребенок. И шаман бывает после этого совершенно обессилен, как труп, столько уходит энергии – не т.физической, а психофизической. Надо полагать, что человек сам по себе, будучи образом Божиим, действительно обладает колоссальными возможностями, колоссальными скрытыми силами, которые можно назвать по-гречески мистическими, по латыни – оккультными. Я думаю, что мы будем их называть тем или др.словом в зависимости от того, с каким знаком они будут проявлять себя – с плюсом или с минусом, Божественного или демонического характера. Потому что человек, будучи самостоятельно по своей природе образом Божиим и обладая колоссальными внутренними скрытыми силами, в то же время своим духом соединяется или с Духом Божиим, или с демонами, которые тоже суть духи. Антоний Великий прекрасно об этом написал. Поэтому здесь естественное происходит единение в зависимости от состояния человеч.души.

Но это не тот вопрос, о котором я хочу сейчас говорить – почему и как это происходит. Я обращаю внимание на другое, говорю о таинствах, хочу сказать, что из века в век, из глубокой древности до сих пор идет несокрушимая идея о том, что главное – нужно что-то сделать внешнее, соблюсти какие-то формы действия – и тогда цель будет достигнута. При этом неважно духовное состояние того, над кем, с кем это делается, кто это делает. А важно все сделать так, как надо.

Вера в то, что исполнение определенных действий дает возможность достижения цели – получения здоровья или напротив, наслать болезни и т.д. – сама эта вера называется магической. Магия имеет именно этот корень. Вдруг появляется дождь, или вдруг с человеком становится плохо, или человек погибает – неважно. Происходит действие – и результат налицо. Магическое верование характеризуется тем, что надо правильно что-то сделать, независимо от внутреннего состояния человека.

Вот принципиальная разница между языч.мистериями и христианскими таинствами. Христианство смотрит на таинства, на возможность их действия совершенно иначе. Христианство полностью обуславливает возможность действия таинства на человека его духовным состоянием. Христианская вера говорит, что можно принять таинство с большой пользой, когда духовное состояние человека позволяет – то действительно Дух Божий входит в эту душу, и человек действительно причащается «во исцеление души и тела». Если духовное состояние человека противоположное – он может причаститься себе в суд, в осуждение, в болезнь, в смерть. «И с этим куском вошел в него сатана». От чего это зависит? – Всем нам известно, каково было состояние Иуды.

Т.е.христианские таинства – это, оказывается, не магич.действия. Но вера в то, что главное нужно сделать – несокрушима! (Далее – с иронией) Главное – крестить, причастить, пособоровать, а с каким состоянием? Есть ли вера даже? А главное – крестить. Это как я раз слышал вопрос одному батюшке по радио «Радонеж»: батюшка, а что делать, если вот муж с женой разошлись? – а он спрашивает: А они венчаны? – Нет. – А тогда что же вы спрашиваете?

Вот такое отношение. А надо было бы еще задать такой вопрос этому батюшке: а что делать, если вот другие венчаны, и разошлись? – что бы он тогда ответил, этот батюшка?

Вот неискоренимое чувство, неискоренимая вера – что нужно что-то сделать, и никуда Господь Бог не денется, ясно Тебе, Господи? Форму произнесем – и всё. Во Имя Св.Троицы окрестим – и будешь крещен. Пришел – и причастился, теперь пол-литра можно выпить.

Неистребимость этой магической веры во всесилие формы таинства в высшей степени не просто печально, но опасно. Этим совершенно искажается наше понимание отношения к Богу, наше понимание спасения, наше понимание благодати Божией, наконец, понимание смысла человеч.жизни. Это просто беда.

Кстати, тот факт, что христианство придало первостепенное внимание именно духовному состоянию человека (не отрицая формы) – даже не нравственному, а духовному состоянию – действительно вызывает вопрос: как это могло быть, когда мы знаем, чем жил Ветхий Завет – именно этим магическим пониманием закона. После рынка пришел – надо вымыть кружки, скамьи и там еще не знаю что сделать. В субботу – не пройди ни одного лишнего шага больше и т.д. Все было этим определено, почему и назван – закон. Откуда же возникло христианское понимание таинств? И иудейское, и языческое сознание носило этот внешний, юридический характер понимания таинств. И вдруг здесь – полный переворот, подобный Копернику. Даже внешняя сторона становится вторичным.

Ведь христианская Церковь утверждает, что крещен был разбойник, который справа, а над ним никакой формы, ни священнодействий не было совершено. Крещены были те мученики, которых казнили тут же, как только они объявляли мучителям себя христианами. Крещены были ветхозаветные люди, которые сошествием Христа во ад были спасены – все крещены! Что же такое таинство?

Нужно понять, что христианство, когда говорит о таинстве, говорит о двух его сторонах. Первое – это то священнодействие, которое выработано церковной традицией, в котором читаются соответствующие молитвы, совершаются священнослужителем определенные действия. Это – священнодействие. Дар же Божественной благодати дает не священнослужитель. «Ты еси Приносяй (Приносящий) и Приносимый». Христос дает дар благодати в каждом таинстве отдельный. Оказывается, здесь происходит соприсутствие человека и Бога, опять богочеловечество, опять синергия.

Оказывается, можно совершить священнодействие, а дара благодати не получить. Это совершенно что-то немыслимое и фантастическое для языческого сознания. Христианство же именно так утверждает.

Но эта вера оказывается очень и очень далекой от христиан. Почти никто в это не верит. Совершенно неверующий – всё, крестить надо! Вы в Бога-то верите, или нет? – Ну… — пожимает плечами. – Отче наш-то знаете? – Нет. – А что вы хотите сделать? – Крестить. – А что это такое? – Ну… — И всё. Их совершенно не интересует, даже подчас не хотят знать. Надо сделать.

Это язычество исходит из вот какой нашей психологии: легче свернуть целую гору, чем победить себя. Христианство призывает к борьбе с собой (победу – Бог даст), призывает к борьбе. А я за тысячи километров поеду, чтобы крестить, но в то же время как ненавидел свою соседку – так и буду ненавидеть, как делал ей зло – так и буду ей делать. Ни одной страсти не то что победить, но даже бороться не хотим. Т.е.самое существенное в христианстве – борьба со своими страстями и грехами – подменяется, к сожалению (не сопрягается, как это бы надо, а подменяется) внешней формой.

В результате, когда эта магическая вера охватывает подавляющее большинство людей, когда люди не понимают, в чем суть дела – происходит деградация христианства как такового. Христианство тогда все больше превращается в мирскую организацию, в мирское общество. Господь сказал: «Сие должно делать, и того не оставлять». Человеческое же сознание полностью засоряется только на исполнении внешних церковных средств и действий.

Иоанн Златоуст говорит: «Христос крестил разбойника на кресте из Своей раны, и он тотчас удостоился отверсть двери рая». Вот что такое значит, когда говорят «крестить кровью». Состояние разбойника – покаяния, смирения, осознания своего недостоинства – оно оказалось тем состоянием души, благодаря которому душа оказалась способной принять дар крещения. Священнодействия же здесь не могло быть совершено.

А может быть и точно наоборот – когда все совершается в точности правильно, а человек остается безблагодатным.

В Церкви совершается множество священнодействий – освящение домов, самолетов, ракет, полей, колодцев, совершается соборование, Евхаристия, крещение. И вопрос такого рода: во всех ли этих священнодействиях, когда они совершаются с верой, подается дар благодати, или нет? Вот освящают дом – верующие приглашают, священник молится – подается ли дар благодати, или же это пустышка, форма, никакого дара благодати не дается? Или когда на Крещение (и не только) освящается вода – здесь какой-то таинственный дар благодати нисходит, или нет? Вода остается той же водой, или же она действительно становится святой водой? – Кто же сомневается, конечно, становится святой. – Тогда это таинство или нет?

Напоминаю, что таинство – это такое священнодействие, которое совершается священнослужителем с верой и при котором верующие воспринимают таинственно особый дар благодати (или то, о чем просят верующие – когда речь идет об освящении поля, дома, воды и т.д.)

Там, где по вере Церкви вместе со священнодействием мы верим, что подается и особый дар благодати – там совершается таинство. Сколько таинств? Не знаю, я не могу сосчитать. – Как? Семь таинств, и не больше, не меньше. (с иронией) – А откуда вы это взяли? Из католических учебников? Понятно. А вы знаете, что даже в первом же перечислении всех семи таинств (не по отдельности, а всех) – это в конце 13-го века, монах Иов пишет: «Таинств семь» — и перечисляет восемь! А восьмое таинство – монашество. Никто не спорит, что монашество – это таинство, ведь если не так, то тогда сегодня я приму схиму, а завтра женюсь, если нет никакого таинства. И если, например, эта вода не святая, то чего тогда к ней с благоговением относиться?

Число 7 – понятно, к себе всегда привлекало внимание. В Библии мы находим это число множество раз. Семисвечник израильский, и т.д. – всё 7, 7, 7. И вот во имя этой цифры определили, что таинств семь, и не больше, и не меньше. А все прочии тогда? Там что, не дается никакого дара благодати? – Вот что такое творится.

Конечно, мы можем сказать, что есть несколько таинств особых для человека. Без освящения воды, наверное, можно еще прожить. Но есть некие таинства, которые являются особенно важными для человека: таинство крещения как пакирождения, второе рождение человека; таинство причащение, когда мы причащаемся тела и крови Христовых; таинство миропомазания, о котором говорят: помните, самаряне приняли Христа, крестились – а Духа Св.не приняли, к ним из Иерусалима посылаются ап.Петр и Иоанн, возлагают на них руки, и они принимают благодать Св.Духа. Таинство священства – также крайне необходимо для Церкви, ибо Церковь без священства не м.существовать; таинство брака – поскольку большинство людей обязательно вступают в брак и естественно ждут благословения Божия и подаяния дара благодати. Т.е., м.быть, эти семь являются главнейшими, так можно сказать. Но когда сказать, что таинств семь – то тогда получается, что мы д.сказать народу, что водосвятие – это не таинство? Попробуйте-ка это сказать народу. )) Тогда бы вы узнали, таинство это или не таинство.

Конечно, в Церкви нет пустых обрядов, и это будет не Церковь, если она будет совершать пустоту. Поэтому все священнодействия, которые имеют своей целью что-то (освящение чего-то – освящение людей или освящение того, с чем живут люди) – во всем этом мы видим, что вместе со священнодействием, верим – подается таинственно, т.е.невидимо и особый дар благодати. Поэтому мы не имеем никакого права называть это не-таинствами. Хотя 7 – наверное, это главнейшие таинства, это верно.

И еще вот что следует подчеркнуть. Сами таинства – это плоды Жертвы Христовой, которые мы совершенно даром можем получить от Бога. Но не таинствами спасается человек, а таинства – это только вспомоществующее средство. Если у меня есть поле, я могу его копать лопатой, а могу на тракторе. Вдруг сосед скажет – давай, я тебе вспашу, вот будет красота. Может быть, лопатой я все и не вскопаю, но какая помощь – если будет трактор! Так и таинства – это только помощь. Но они являются помощью только тогда, когда принимаются соответствующим состоянием души.

Источник: А.И. Осипов. Лекция по апологетике на 5 курсе МДС